Юрий Полосьмаков в своём сольном дебюте в Малом зале филармонии проявил готовность и настойчивость повести слушателей за собой во всех своих намерениях. Внутренняя чистота и открытость, природная расположенность к живому, свободному и естественному музицированию, интуитивное, необъяснимое рационально, умение слушать и слышать музыку во всех её нюансах и оттенках ( именно естественность интонирования, раскрывающая ясность фактуры и пластичность переходов, «оживляющая» строгую форму вариаций – наиболее ценное свойство пианизма Полосьмакова, открывающего для нас его Бетховена) вернее всего приближает нас к содержательной стороне игры молодого музыканта. Убедительней он тогда, когда позволяет себе свободное, непреднамеренное проникновение в музыкальную ткань, что отнюдь не исключает внутреннего самоконтроля, способствующего целостности восприятия музыкальной драматургии. Обладая внутренней музыкальностью, собственным видением материала, характером музицирования, он, несомненно, близок своему педагогу профессору Павлу Егорову – безусловной артистической индивидуальности, принципиальной несхожей с привычным ландшафтом уверенно-самодовольного или отстранённого пианизма.
«Строгий» Бетховен и «непреклонный» Лист потребовали от музыканта максимума пианистических возможностей, он предъявил их с бескомпромиссным достоинством.
Второе отделение концерта было отдано Рахманинову. Сложнейшая Вторая соната прозвучала как целостное спонтанное высказывание на едином дыхании. Элегия и Прелюдия из третьего опуса – с глубоко индивидуальным ощущением знакомого текста. Рахманинов, на котором можно проверить искренность и состоятельность любого пианиста – безусловный автор Юрия Полосьмакова. Неслучайно он был победителем четвёртого международного рахманиновского конкурса.
А сыгранное на бис листовское «Утешение» открыло слушателям подлинный лирический дар молодого музыканта, столь редкий среди пианистов его поколения.