Не получается! Он как Колобок из русских сказок – и от Брежнева ушел, и от Путина ушел. Если известное выражение «триумф воли» применимо к кому-то или к чему-то par excellence, то это, безусловно, к гражданину Савенко и к его блестящему проекту «Эдуард Лимонов».

Если бы Лимонов сгинул в Москве 70-х, не добравшись до Америки и Парижа, его бы сейчас помнили полтора пожилых прокуренных и спитых интеллигента из тогдашней столичной богемы. Ибо его стихи той поры – при всех изысках и таланте – это еще совсем не Лимонов. Это такое андеграундное эстетство молодого провинциала, возомнившего себя новым Велемиром Хлебниковым.

Лимоновым он стал, написав «Эдичку» и все, что было (и надеюсь, еще будет) потом в прозе. Причем необходимо еще раз продекларировать, что «Эдичка» хорош совсем не потому, что там кто-то у кого-то что-то сосёт. Это очень традиционный жанр, идущий от исповедей блаженного Августина и Жан-Жака Руссо. По-русски это «Детство+» Льва Толстого, но только у Лимонова – гениальнее.

Лимонов похож на древнеэллинского Диониса в понимании автора «Вакханок» Еврипида и автора «Рождения трагедии» Ницше. Он раскомплексовал и русскую литературу, и русское читающее общество, еще раз возведя русскую прозу на международный пьедестал - «в мир открытый настежь бешенству ветров».

Я полагаю, что «Укрощение тигра в Париже» - по сюжетной конструкции, по языку, по накалу страстей и по сочности жанровых сцен и вставных новелл – может быть, лучший русский роман. И никакую заунывно-мыльную «Анну Каренину» рядом и поставить невозможно.

А маленькие рассказы – «Чужой в незнакомом городе», «Спина мадам Шатэн», «В сторону Леопольда», «Когда поэты были молодыми», «Между белыми»! До Лимонова хронологически лучшими мастерами малой прозы по-русски, наверное, были Лесков, Чехов и Довлатов. Я полагаю, что в топ-10 лимоновских мелких вещей, он блеском слога и совершенством построения сюжета переплюнул всех. И уж как минимум, занял почетное место в этом ряду.

Я познакомился с Лимоновым в декабре 1994 года в день выхода первого номера газеты «Лимонка». Из любопытства и восхищения, прочитав за год-два до того «Эдичку» и «Дневник неудачника». Дело было в Москве в здании «Совраски» на улицы Правды.

Я думаю, что у Лимонова, как у крайнего эгоцентрика и прагматика, друзей в обычном понимании этого слова не бывает. Есть спутники. Я ему был интересен тогда, как человек, живущий в Петербурге и увлеченный им. Ему хотелось организовать в городе на Неве отделение недавно созданной им нац.-бол. партии + он до января 1995 года ни разу в жизни не был в Ленинграде, объехав при этом немалую часть остального мира. В общем, ему нужны были контрагенты в СПб. Я купил хорошего в моем представлении портвейна, поднялся на лифте на какой-то этаж.

Войдя в дверь кабинета, я увидел двух мужчин – Лимонова и Дугина – сидевших друг напротив друга за двумя канцелярскими советскими столами, наподобие сфинксов. Я подошел, поздоровался с обоими, представившись. Они оба решили не опускаться до представления – великих людей надо знать в лицо. Впрочем, я знал, поэтому беды и не случилось.

Затем я провел невольное тестирование, достав тот самый портвейн, приобретенный в давешнем лабазе. Односложная реакция каждого из двух героев – Лимонова и Дугина – как нельзя лучше характеризует их.

- Вообще-то водка – более "арийский" напиток, - с явными нотками недовольства избалованного вниманием гуру и со столь же явным намеком – а не сгоняешь ли ты, парень, на угол? – так прозвучала реплика Дугина.

- Не выё..ся, Саша, открывай! – и в этом если не весь Лимонов, то значительная и очень важная его часть.

При всей изысканности Лимонов прост. И поэтому универсален и интересен самым разным людям.

У меня никогда не возникала мысль вступить к Лимонову в партию по одной простой причине: мне никогда не хотелось быть его адептом, мне хотелось быть самим Лимоновым. Это как Брюсов говорил о том, что он хотел бы быть Пушкиным.

Ну что дано, то дано. В любом случае, когда я перечитываю Лимонова, мне становится хорошо. Мне становится свободно, смело, интересно – я оживаю. Похожую реакцию у моего организма вызывает музыка Бетховена – простая, мощная и при этом изысканная.

Последний раз я подробно общался с Эдуардом ровно шесть лет назад – зимой 2007-го года в редакции газеты «Новый Петербургъ», вот интервью, опубликованное тогда: http://vechespb.ru/content/view/91/9/. В прошлом году поздравлял его с днем рождения, в этом – не дозвонился. Наверное, он сменил номер.

Что ему пожелать на 70 лет, я даже не представляю. Это человек, добившийся в жизни столького, что хватило бы на много-много жизней. Причем шел он – если и не всегда, то как правило – самурайски честным путем, что лично у меня вызывает зависть и восторг.

Ну, поэтому, Эдуард, наверное – быть самураем до конца! Думаю, тебе это пожелание понравится.