Но над многими детскими городками, сколько ни звучи труба, никто не проснется. Кроме разве что сердитого охранника, который вылезет из будки и, чего доброго, надает по шее, потому что – «ты чо, блин, читать не умеешь: здесь теперь не пионерский лагерь, блин, а частная собственность». Глухие заборы, роскошные особняки. Посторонним вход запрещен.
Лагерная пыль
За последние четверть века число детских оздоровительных летних лагерей на территории Ленобласти сократилось в пять раз. По данным Тамары Трушковской, президента петербургской Ассоциации «Взрослые и дети», из 412 загородных лагерей, в советское время окружавших Ленинград веселым пионерским кольцом, в настоящее время действуют всего 82 лагеря.
Лагеря сгубило именно то, что было их достоинством, т.е. наличие коммуникаций: хорошие дороги, электрические и телефонные линии, пляжи, причалы – все это привлекало сюда риэлтеров, желавших получить максимум прибыли при минимуме вложений. Детские городки продавались за бесценок, принося своим новым владельцам баснословные доходы.
Лишь несколько лет назад, когда стали известны сокрушительные цифры потерь, систему детского отдыха решили реанимировать. А для этого, в первую очередь, остановить перепрофилирование загородных лагерей и обеспечить над ними опеку государства.
Осторожно, дети!
Если о возрождении пионерии говорить сегодня не приходится, то о возрождении детского оздоровительного отдыха – в самый раз.
Наметились и основные вехи пионерского ренессанса: сохранение прежней эффективной системы, ее развитие и борьба с перепрофилированием детских лагерей.
Однако никакие бюджетные вложения не способны спасти детский отдых от банкротства, если загородные лагеря по-прежнему будут переходить в частные руки. Тем более, что большинство детских городков уже не вернешь. Как не вернешь, к примеру, пионерлагерь «О…к» на берегу Л-го озера, где, по сведениям СМИ, построил себе дачу бывший «третий человек в государстве», ныне видный «оппозиционер», лидер партии «Справедливая Россия» Сергей Миронов.
Несправедливая Россия
Перед въездом в бывший пионерский лагерь «О…к» висит грозный дорожный знак «Движение запрещено». Хотя дорога за знаком тянется глубоко в лес, и совершенно непонятно, почему эта ухоженная, безупречно асфальтированная трасса находится под таким строгим запретом. Или она тоже стала частной?
Оставив машину в самом начале «частной» дороги, добираемся до «О…ка» пешком. За поворотом открываются крыши коттеджного поселка, начинают остервенело лаять собаки, а из вахтерской будки вразвалочку выходит охранник: «что еще за гости в заповедном месте?»
Ничто не напоминает здесь о пионерском лагере. Сам воздух кажется другим, как будто и его приватизировали вместе с озером и сосновой рощей. На массивных воротах вывеска: ДПК (дачный потребительский кооператив) «Л-ий». Но охранник (судя по всему, старожил этих мест) о пионерах, оказывается, помнит, и на вопрос об «О..ке» вздыхает: да, отдыхали в этих местах детишки, а теперь вот – непростые и очень солидные на вид дяди и тети…
В поселке зимой пусто, лишь гастарбайтеры трудятся над строительством очередного дома. Стараясь не обращать на себя внимания, мы делаем снимки. Вдруг как из-под земли вырастает человек в камуфляже: «Кто такие? Почему фотографируете ХХХ участок?»
Отвечаем: красивый участок – вот и фотографируем. Разве ХХХ номер – такой страшный?
Человек в камуфляже кивает: да, страшный.
Говорят, именно под ХХХ номером в здешней садоводческой книге значится дача Сергея Миронова.
Аккуратный кирпичный дом с балконом и мансардой. Занесенный снегом английский газон. В глубине – гостевой домик, банька и беседка. Близко к замерзшему озеру. Возможно, даже ближе, чем это допустимо законом. Подход к воде вроде бы есть, но попробуй кто-нибудь посторонний проникнуть сюда мимо шлагбаумов, сторожевых псов и этого вот человека в камуфляже.
Знает ли лидер «Справедливой России» и один из активных лоббистов детских правительственных программ, на какой земле выстроена его дача? А если знает, считает ли он это справедливым? Вряд ли мы узнаем его мнение по этому поводу. Зато мнение охранника известно заранее: гулять тут не полагается, и снимать тут нечего.
Из жизни оппозиции
«С тем, что у нас понастроили на месте пионерских лагерей, мы уже ничего не сделаем», - с горечью констатирует Тамара Трушковская. И, глядя на эти выросшие из-под земли миллионы под новенькими черепичными крышами, поневоле разделяешь пессимизм руководителя Ассоциации «Взрослые и дети». О том, какие деньги зарыты в пионерской земле, можно судить хотя бы по недавнему объявлению о продаже участка по соседству с мироновской дачей – стоимостью в 83 миллиона 700 тысяч рублей. Сколько стоит сам дом Миронова, учитывая его выгодное расположение, можно только догадываться.
У западноевропейских СМИ давно вошло в привычку писать о том, как в России притесняют оппозицию. О невыносимости и жестокости этих преследований можно судить, в том числе, и по дорогостоящему особняку лидера «Справедливой России», чья партия на выборах обличала олигархов и пересчитывала в своих предвыборных роликах последние копейки пенсионеров. Только кто бы подсчитал, сколько средств уходит на строительство спрятанных от чужих глаз «домиков у озера», возведенных на руинах пионерского городка?
Цифры
Скромная дача самого справедливого российского политика расположена на территории К-ого муниципального образования Всеволожского района Ленинградской области. Годовой бюджет всего К-ого муниципального образования в два, а то и в три-четыре раза меньше рыночной стоимости элитной недвижимости, принадлежащей семье Сергея Миронова.
Досье
В декларации о доходах, ежегодно подаваемой экс-спикером Совета Федерации РФ Сергеем Мироновым, загородный дом не фигурирует, а земельный участок в 16 соток перестает упоминаться с 2008 года. Зато примерно с этого же времени доля в землевладении начинает числиться за его супругой Ириной (помимо двух квартир, автомобиля и мотовездехода).