Да, мы именно ковыляли, спотыкаясь о колдобины и скользя по ледяным дорогам. Внезапно в нос ударил резкий запах гари. «Пожар!» – всполошилась я, выхватила из сумки телефон и уже хотела набрать 01. Но Любовь Викторовна меня успокоила: «Это кофе. Очередной «выброс» чайной фабрики. А ведь мы и, что самое страшное, наши дети этим дышим!». Мы поковыляли дальше. Около пруда опять пришлось заткнуть нос. «Да, вот такие тут «ароматы», - сказала Любовь Викторовна, - Эта вонь возникла после того, как здесь начала работать колбасная фабрика. Можете себе представить, что тут летом творится. А рядом дома № 36, 37, 38-а. Как здесь люди живут?». Потом мы осмотрели другие «достопримечательности»: покрытые плесенью дома, улицы, где нет даже разбитых фонарей – там вообще нет фонарей, на пустыре перед рынком – изображающий то ли эстраду то ли трибуну жалкий дощатый помост с трепещущими на ветру обрывками полиэтилена вместо крыши, и прочее, и прочее… Так что же обо всем этом думает наш старожил?
Корр. Любовь Викторовна, расскажите, пожалуйста, немного о себе.
Л.В. Я живу здесь уже 53 года. Здесь выросла, здесь училась. Мой ныне покойный муж – коренной житель поселка. Здесь родился, здесь крестился, отсюда в армию ушел, вернулся из армии сюда. Потом у нас была свадьба, родились дети. И умер он тоже здесь, здесь и похоронен, на этой земле. Мои дети – второе поколение жителей поселка, внуки – третье. Мы отсюда никуда не собираемся уезжать. Поэтому хотелось бы, чтобы наш поселок преобразился.
Раньше здесь была немецкая колония. Поселок был очень красивый и неудивительно – место-то какое замечательное! У меня есть старая фотография: муж стоит на берегу Невы, вокруг стелется трава, за ним – деревянная ограда с белыми каменными столбами, красивые беседки. Все побелено, покрашено. Так было красиво! Теперь, как видите, поселок запущен.
Дороги у нас ужасные: там, где положен асфальт, то лучше бы и не клали – сразу образовались ямы и лужи стоят круглый год. Вот мы и ходим в резиновых сапогах, пока вода не замерзнет. А как только замерзает, то на дорогах каток и ледяные колдобины. Фонарей на улицах практически нет. Только представьте: когда я забираю внука из детского сада, мы идем по совершенно неосвещенной улице. Надежда только на свет из окон близлежащих домов. А когда окна темные, то хоть на ощупь ориентируйся. Идем с внуком дальше - а там лучше вообще не ходить: всем известна так называемая «шайба» - место сбора наркоманов и алкоголиков. Идти одной с ребенком просто опасно. Так что приходится всей семьей вести внука из садика домой. А непосредственно у детского сада стоит как будто специально приготовленная для распития спиртных напитков конструкция, напоминающая остов какого-то ларька. Про нее В.А.Васильев сказал: «там люди в Новый год шампанское пьют!». Вот чем озабочена наша администрация – чтобы людям выпивать было удобнее. Кстати, еще одна проблема: помойка у самой ограды детского садика!
Корр. Конечно, наличие помойки – это вонь, грязь, крысы. Но ведь это еще и выхлопные газы большегрузных мусоросборников. Вы жаловаться пробовали?
Л.В. Да, но ни на одно обращение, ни на письменное, ни на устное, Васильев не ответил. Он не ответил и на мое обращение по поводу детской площадки у дома № 21. Там все заброшено, все заросло бурьяном, качели покосились, песочница разломана, песка, конечно же, и в помине нет. Там, где раньше был только пожарный проезд, часть зеленого газона уничтожена, поребрик вывернут, и устроена автостоянка, где машины стоят, упершись бамперами в деревья, хотя рядом, за детской площадкой, есть место для автомобилей. Здесь живет много приезжих, работников «Инта-уголь», откуда прибыл сюда и сам наш глава муниципального образования В.А.Васильев.
Корр. Как в вашем поселке решается проблема обеспечения жильем, если она, конечно, существует?
Л.В. Я сама жила с семьей в аварийном доме, который просто разваливался. Администрация дала указание: выселить. Нас и выселили, вот только куда бы то ни было вселить - забыли. Людям пришлось самим захватывать квартиры, судиться. Потом кому-то было вынесено положительное решение, а кому-то квартиру не дали. Вот, например, Малахова – она с детьми три года снимала квартиру! А теперь ей дали в 31-м доме двухкомнатную квартиру в ужасном состоянии. Это притом, что она инвалид, денег нет, и делать ремонт ей просто не на что. Вот так наша администрация относится к людям.
Корр. Когда мы беседовали с жителями поселка в районе рынка, многие с возмущением говорили о том, что рынок собираются закрыть. Что вы можете сказать по этому поводу, учитывая, что в поселке нет ни одного промтоварного магазина, кроме того, что торгует нижним бельем? Может быть, администрация считает, что нижнее белье – это единственное, в чем жители поселка действительно нуждаются?
Л.В. Да, у нас один-единственный промтоварный магазин. Чтобы купить одежду, нужно ездить в город. Сейчас деятельность рынка с помощью депутата В. Т. Утюганова продлили, кажется, на полгода, а что будет потом – неизвестно, похоже администрацию такие проблемы не волнуют, их вообще не волнуют проблемы жителей поселка. А работают, помогают людям, наши местные, коренные депутаты: Семенова Н.П., Анисимова М.Н., Круглов Н.А., Утюганов В.Т. Они, также как и я отсюда, это наш родной поселок. Я тоже не могу молчать, считаю, что надо добиваться изменения существующего положения. А те, кто здесь хозяйничает, мне уже пообещали: «пешком на кладбище побежишь».
Да, я не голосовала за В.А.Васильева, но считаю, что он должен выполнять свои обязанности. А он все делает только для себя. Вот характерная мелочь: даже ограждение он поставил только у своих подъездов.
А вообще в поселке, за что ни возьмись, все плохо. Отопление с перебоями, особенно в праздничные и выходные дни. Как только выходной – батареи холодные. Выше третьего этажа напора воды почему-то нет, вместо горячей часто идет холодная.
Молодежь отирается по подъездам: им абсолютно некуда деваться. Даже дискотеки теперь нет. Меня, как и других жителей поселка, очень беспокоит будущее наших детей и внуков, потому что организацией досуга молодежи здесь никто не занимается. А вот алкоголизм и наркомания процветают.
Можно сравнить нынешнюю власть с предыдущей. Тогда главой администрации был Кружковский. Фонари, что сейчас стоят – при нем поставлены, две подстанции – при нем поставлены. Поселок нормально существовал. Да и такой грязи, как сейчас, не было.
…Пока мы «гуляли» по поселку, стемнело, и приходилось все время смотреть под ноги, чтобы не растянуться на ледяных буграх. Местами было совсем темно, только фары проезжающих машин порой ослепляли, отчего приходилось прыгать на обочину, в снег. Все также временами пахло гарью. Я порядком устала от такой «прогулки», распрощалась со своей попутчицей, пожелав ей терпения и силы духа.